Следующий пример стилизованного текста - эпиграф к роману Дж. Б. Кэбелла «Юрген», созданному в 1919 г. Он написан в подражание языку и стилю «Кентерберийских рассказов» Джеффри Чосера, а потому рассмотрим сначала этот первичный текст.

Джеффри Чосер, автор многочисленных и разнообразных произведений, написал свои знаменитые «Кентерберийские рассказы» в конце XIV в. Впоследствии они были отредактированы Кэкстоном в 1478 г. Хоть и неоконченное, это произведение считается важнейшей вехой в истории английского языка и литературы. Оно написано в среднеанглийский период; существует несколько изводов этого текста[1].

Как и в случае с романом Томаса Мэлори, мы не будем углубляться в историко-лингвистические проблемы. Нас интересует впечатление, которое этот текст производил на читателя конца XIX - начала XX вв. Как и в случае с Мэлори, нашему современнику прежде всего бросаются в глаза не столько особенности художественного стиля Чосера, сколько архаичная лексика, грамматические формы и орфография (поскольку, в отличие от «Смерти Артура», «Кентерберийские рассказы» обычно публикуются с сохранением оригинальной орфографии одного из изводов) и т.п. Для примера рассмотрим самое начало Общего пролога к «Кентерберийским рассказам»:

Whan that Aprille with his shoures soote
The droghte of March hath perced to the roote
And bathed every veyne in swich licour,
Of which vertu engendred is the flour;
Whan Zephirus eek, with his swete breeth
Inspired hath in every holt and heeth
The tendre croppes, and the yonge sonne
Hath in the Ram his halve cours y-ronne,
And smale foweles maken melodye,
That slepen al the nyght with open ye -
So priketh hem nature in here corages -
Thanne longen folk to goon on pilgrimages,
And palmeres for to seken straunge strondes,
To ferne halwes, couthe in sondry londes... [2]

Главной особенностью этих строк, памятных каждому, кто занимался историей английского языка, для современного читателя являются, во-первых, уже упомянутая архаичность лексики (soote [=sweet], swich [=such], vertu [=strength], eek [=also], corages [=hearts]), грамматических форм (hath, priketh; y-ronne; maken, longen - формы мн. ч. и seken - инфинитива) и синтаксиса (whan that; постпозитивное определение - showres soote; предлог при инфинитивной частице - for to), а также орфографии (whan, licour, vertu, flour, sonne, nyght, ye, thanne); во-вторых - характерная стихотворная форма: размер - пятистопный ямб, рифмовка aabbccdd и нерегулярное чередование мужских и женских окончаний. Из них только стихотворная форма является собственно стилистической характеристикой этого текста.

Стоит отметить, что мы снова имеем дело с относительной маркированностью элементов. Конечно, для самого Чосера и его читателей-современников значение имели только стилистические достоинства этого текста (напр., та же стихотворная форма), а особенности его лексики, синтаксиса и орфографии не несли для них никакой эстетической нагрузки; они просто отражали исторический момент развития языка и географическое происхождение самого автора (многие из форм относятся к кентскому диалекту). Для современного же читателя они имеют не меньшее, если не большее значение, чем собственно художественные достоинства «Кентерберийских рассказов». Именно сочетание этого размера с таким архаичным языком мгновенно ассоциируется у англоязычного читателя (или иностранца, знакомого с этим произведением) с «Кентерберийскими рассказами»; прочие же достоинства этого текста отодвигаются в его сознании на второй план.

2. Стилизованный текст: Эпиграф к «Юргену» Дж. Б. Кэбелла

Джеймс Брэнч Кэбелл (1879-1958) опубликовал свою первую книгу, «Тень орла», в 1904 году. Этот роман был написан в стилизованной и необычной манере, в которой Кэбелл и продолжал работать далее. К 1918 году он написал 10 больших романов, и в это время его книги стали привлекать внимание критиков. Особенно прославил писателя его иронический роман «Юрген», опубликованный в 1919 году. Это седьмая книга из цикла, состоящего из восемнадцати томов, объединенных под общим названием «Жизнеописание Мануила». Это серия романов, и в них прослеживаются судьбы потомков одного рода, от Средних веков до современности, от вымышленной французской провинции Пуатем до родного города Кэбелла - Ричмонда-в-Виргинии. Все эти книги отличает весьма своеобразный стиль. В них можно найти отголоски таких известных литературных произведений, как «Смерть Артура», «Айвенго», «Тысяча и одна ночь» и т.д., а также античных и прочих мифов и легенд. Кэбелл любит такие приемы, как анаграмма и игра слов; он часто прибегает к стилизации и создает якобы оригинальные отрывки из других произведений; при этом его книги сдобрены изрядной долей иронии, что в сочетании и создает его уникальный стиль.

Один из эпиграфов к этому необычному роману написан на среднеанглийском языке в подражание Чосеру. Он представляет собой пятистишие, которое как бы является отрывком из более развернутого текста:

Of Jurgen eke they maken mencioun,
That of an old wyf gat his youthe agoon,
And gat himselfe a shirte as bright as fyre
Wherein to jape, yet gat not his desire
In any countrie ne condicioun.[3]

Мы видим, что этот «псевдо-отрывок» прекрасно вписывается в стиль Чосера и вполне мог бы относиться к «Кентерберийским рассказам». Он почти полностью повторяет и стихотворную форму оригинала (размер, чередование мужских и женских рифм, система рифмовки - правда, здесь она aabba, но это может быть случайностью: ведь располагая только таким коротким отрывком, мы не можем судить о системе рифмовки во всем произведении, - тем более, что его вообще не существует) и его исторически обусловленные черты: орфографию (mencioun, fyre, countrie), архаичную лексику (eke), грамматику (maken - форма мн.ч.; gat) и синтаксис (in any countrie ne condicioun).

Таким образом, создается полное впечатление отрывка из первичного текста. Эта мистификация была нужна Кэбеллу именно для того, чтобы заинтриговать читателя. Ведь хотя имя писателя и стоит на титульном листе, история Юргена представляется нам как литературная обработка некоего древнего мифа; в предисловии Кэбелл пишет об исследованиях, якобы производившихся в области мифологии Пуатема, о возможных интерпретациях этой истории, о том, что в основе этой легенды, вероятно, лежит солярный миф и т.п. [4] Стоит отметить, что этот якобы отрывок - не единственный эпиграф к роману. Всего их семь, и из них один - это стихотворное посвящение, два - настоящие цитаты из Вергилия и Квинта Горация Флакка, а четыре - поддельные отрывки из других произведений [5] . Конечно, присутствие настоящих цитат только делает игру интереснее и прибавляет правдоподобия псевдо-цитатам.

Это рассуждение позволяет нам сделать очень важный вывод, а именно: мы снова имеем дело с ситуацией, когда эстетически нейтральные элементы первичного текста становятся маркированными, центральными в тексте вторичном. Ведь главная цель Кэбелла - именно создать как бы среднеанглийский текст, со всеми вытекающими из этого историческими особенностями языка, в то время как общие поэтические особенности этого отрывка будут гораздо менее существенны.

3. Перевод исходного текста

Теперь кратко рассмотрим перевод этого текста на русский язык, впервые выполненный в 1946 г. И. Кашкиным и О. Румером, а в 1996 г. переизданный и дополненный переводом ранее не переводившейся части [6] . Возьмем для примера те же первые строчки Общего пролога:

Когда Апрель обильными дождями
Разрыхлил землю, взрытую ростками,
И, мартовскую жажду утоля,
От корня до зеленого стебля
Набухли жилки той весенней силой,
Что в каждой роще почки распустила,
А солнце юное в своем пути
Весь Овна знак успело обойти,
И, ни на миг в ночи не засыпая,
Без умолку звенели птичьи стаи,
Так сердце им встревожил зов весны, -
Тогда со всех концов родной страны
Паломников бессчетных вереницы
Мощам заморским снова поклониться
Стремились истово...[7]

Мы видим, что из двух выделенных нами ранее характеристик оригинала, которые делают его мгновенно узнаваемым для англоязычного читателя, сохранена только стихотворная форма (при этом, как мы видим, количество строк увеличилось и изменилось распределение слов по строкам), язык же использован вполне современный. Мы находим некоторые приметы возвышенного стиля: лексику («утоля», «ни на миг», «бессчетные», «истово»), синтаксис («сила, что... распустила») и т.п., но перед нами современный текст - перевод «Кентерберийских рассказов» на современный русский язык. Вполне понятно, что переводчики не ставили себе задачи перенести в свой текст исторические (т.е., эстетически нейтральные) особенности оригинала, а сохраняли только те его приметы, которые и составляют его художественную ценность. С этой точки зрения перевод И. Кашкина и О. Румера представляется совершенно адекватным. Однако именно это, как мы увидим далее, делает этот прекрасный в художественном отношении русский текст непригодным, когда речь заходит о переводе стилизации.

4. Перевод стилизованного текста

Рассмотрим теперь перевод этого отрывка. Стоит сразу сказать, что здесь мне приходится выступать в необычной роли - исследователя собственного произведения, поскольку роман Кэбелла был, как кажется, впервые переведен на русский язык в моем дипломном проекте [8] . Двойная роль исследователя и переводчика дает мне возможность наиболее полно объяснить всю ту работу, которая предшествовала появлению русского текста.

Итак, при переводе «среднеанглийского» эпиграфа передо мной встала задача создать адекватный эквивалент его на русском языке. Поскольку оригинальный текст - это со всей очевидностью стилизация под Чосера, первым моим побуждением было создать русский текст, ориентированный на русский же перевод «Кентерберийских рассказов». Однако при ближайшем рассмотрении оказалось, что результатом такой стилизации станет текст, функционально не совсем адекватный оригиналу. Как и перевод «Рассказов», он будет напоминать пра-оригинал (т.е., Чосера) только стихотворной формой, но никак не лексикой, т.е. среднеанглийскому оригинальному тексту будет соответствовать современный русский текст в переводе. При этом ассоциация, которую он должен вызывать в сознании русского читателя, будет гораздо слабее, т.к. будет происходить поступенчато: для того, чтобы идентифицировать исходный текст для этой стилизации, человек должен, как минимум, быть знаком с английским оригиналом «Рассказов», и тогда он сможет сначала узнать характерный размер русского отрывка, а потом уже соотнести его с английским пра-оригиналом. При этом стоит учитывать, что для русского читателя «Кентерберийские рассказы» не являются обязательной частью культурного багажа, как для читателя англоязычного, который изучал это произведение в школе, а потому нельзя было рассчитывать на немедленное и безошибочное узнавание пра-оригинального текста в этом стилизованном переводе.

Поэтому мне показалось более правильным пойти другим путем. Как уже говорилось, главным для Кэбелла было создать текст на старом, забытом языке. Мне показалось, что, если я сохраню архаичность языка и стихотворной формы, пожертвовав привязкой к Чосеру, то результат будет функционально более адекватен оригиналу, и к тому же более узнаваем для российского читателя. Для этого мне пришлось полностью изменить ориентацию текста.

Се и об Иургене книга нам сказаше,
Онъ же у старицы юность паки обретше,
Купно обретше си ризу аки огнь горящу,
В ней веселъ бых, но что возжелалъ, не обрящетъ,
Не в стране какой, ниже на стезяхъ премногихъ[10]

. В этом отрывке присутствует архаичная лексика («се», «купно», «риза», «аки»), грамматические формы («сказаше», «бых»), синтаксис («Онъ же») и даже орфография (из технических соображений мне пришлось опустить несколько «ятей», но сохранились и непоследовательно, как в исходных текстах, выставленные «еры» на концах слов, и «архаичная» форма «Иурген») Стоит отметить, что все эти элементы были не придуманы мною, а просто сведены вместе из разных текстов XVII в. Силлабический стих также архаичен, и у современного читателя вызывает именно ассоциацию с древностью.

Итак, этот текст архаичен, как с точки зрения поэтической формы, так и в плане языка. Он труден для понимания, но все же достаточно понятен, чтобы современный читатель мог, хоть и не без некоторого труда, добраться до смысла.

Что же касается русификации этого отрывка, перенесения его на исконно русскую почву, то оправданием мне может служить то, что в XVII веке происходило активное знакомство русского читателя с зарубежными произведениями, создавалось много переводов, и в придуманном мире Кэбелла легенда о Юргене или то произведение, из которого взят эпиграф к роману, вполне могли переводиться на русский язык одним из авторов силлабических вирш.

Таким образом, в этом случае мы имеем дело с переводом стилизованного текста, при котором основанием для «вторичной стилизации» послужил не пра-оригинал - «Кентерберийские рассказы» Чосера (поскольку его перевод не вполне подходил для этой цели), а другой текст (или группа текстов) - русские силлабические вирши, относящиеся к культуре языка перевода и легко идентифицируемые читателем, а потому, как показалось переводчику, функционально адекватные в этом конкретном случае пра-оригиналу, т.к. они создают примерно такое же впечатление у русского читателя, что и пра-оригинал у англоязычного. Они архаичны, не очень понятны современному читателю и при этом - хоть и с известной оговоркой - могут быть вписаны в исходный замысел писателя (старинный перевод на русский язык несуществующего произведения, из которого взят этот отрывок).

* * * *

Итак, в данном случае мы снова имеем дело с ситуацией, когда важные в лингвопоэтическом отношении черты исходного произведения не играют большой роли для автора стилизованного произведения. В «Кентерберийских рассказах» Дж. Б. Кэбелла интересует не столько художественная форма и эстетическая ценность, сколько сам среднеанглийский язык, т.к. в его цели входило именно мистифицировать читателя, заставив его поверить, что это подлинный отрывок из «Рассказов». Поскольку стилизация под русский перевод Чосера не производила должного эффекта, переводчик счел возможным, ради сохранения мистификации и общего впечатления непонятного, старинного текста, создать вторичную стилизацию по-русски на совершенно ином материале, который производил бы на русского читателя такое же впечатление, как «Рассказы» - на английского, а именно, на основе русских силлабических вирш XVII в.

[1] ср. Хрестоматия по истории английского языка с VII по XVII в. С грамматическими таблицами и историческим и этимологическим словарем. Сост. проф. А. И. Смирницкий. - М.: МГУ, с. 64

[2] Там же, с. 66

[3] Cabell, J. B. Jurgen. A Comedy of Justice. - Avon Books, © 1919, 1921, 1928

[4] ср. Там же, с. 9-10

[5] см. Там же, с. 1, 4, 5, 6, 9, 11

[6] Чосер, Джеффри. Кентерберийские рассказы./Пер. с английского И. Кашкина, О. Румера, Т. Поповой. - М.: «Грантъ», 1996.

[7] Там же, с. 9-10

[8] Дж. Б. Кэбелл. Юрген. Комедия о Справедливости./Пер. с англ. Е. Семенюк. - см: Семенюк, Е. Филологический перевод художественного текста: метод текстологического анализа, индивидуально-авторская интерпретация, филологический комментарий (аналитический перевод романа Дж. Б. Кэбелла «Юрген»). Дипломная работа. - МГУ, филологический факультет, кафедра английского языкознания, 2000 г.

[9] в сборнике: Памятники литературы Древней Руси. XVII век. Кн. 3/Сост. и общая ред. Л. Дмитриева, Д. Лихачева. - М.: Худож. лит., 1994

[10] Дж. Б. Кэбелл. Указ. соч., с. 4