Наряду с понятийным, в произведении выделяется декоративный план, т.е. стилевые особенности произведения (т.е., «Эта книга написана разговорным языком»). Среди декоративных элементов (ДЭ) выделяются более и менее значимые, от наиболее лингвопоэтически заряженных до совершенно нейтральных с точки зрения лингвопоэтики.

От понятийного ядра отличается «понятийно-эстетическое» ядро (ПЭЯ) произведения. Это совокупность того, «про что» написано и того, «как» написано, сочетание определенной темы с определенным стилем, или декорацией (т.е., «Это - книга про старинные замки и разбойников, написанная возвышенным языком»). Фактически, именно это ядро определяет своеобразие произведения и относит его к тому или иному жанру.

Эти понятия помогут нам в анализе примеров стилизации.

Стилизацией мы будем называть перенесение части ДЭ одного произведения в другое. В основе стилизации лежит ассоциативная связь, которую в сознании читателя вызывают эти перенесенные элементы, т.к. они отсылают его к оригинальному тексту и заставляют рассматривать вторичное произведение в контексте его взаимоотношений с оригиналом. К стилизации относится и пародия - такая стилизация, которая имеет комический эффект, представляет оригинальный текст смешным, делает его объектом иронии. Еще один подвид стилизации - перенесение всей совокупности ДЭ оригинала в новый текст. Так возникают литературные продолжения и подделки под оригинал. При этом чаще всего можно наблюдать и совпадение понятийного ядра.

Нас не будут интересовать случаи совпадения ПЯ при полном несовпадении ДЭ, потому что они находятся за рамками нашего исследования и не подпадают под название «стилизация». Например, и «Божественная комедия» Данте, и повесть К. С. Льюиса «Расторжение брака» рассказывают о путешествии из Ада в Рай, но поскольку эти тексты совершенно не имеют ничего общего в плане стиля, то и остаются просто двумя книгам, написанными на одну и ту же тему. Таких примеров можно привести множество.

Нас же интересуют случаи хотя бы частичного совпадения ДЭ. Можно представить ситуацию в виде двух скользящих шкал. По одной из них мы будем откладывать совпадение понятийного (не понятийно-эстетического) ядра, по другой - совпадение элементов декорации. При этом разные произведения могут находиться на разных уровнях в этих шкалах.

совпадение понятийного ядра:	совпадение декоративных эл-тов:
полное	полное
V	V
частичное	частичное
V	V
отсутствует	отсутствует

Пример полного совпадения ДЭ и практически полного совпадения ПЯ - роман П. Акройда «Завещание Оскара Уайльда»[1]. В нем автор добивается почти абсолютного сходства со стилем Оскара Уайльда, при этом обсуждая проблемы, которое волновали самого писателя. Следует отметить, что нас не интересует, зачем автор стилизованного произведения «подделывается» под оригинал, какие цели он ставит перед собой (например, роман литературоведа по профессии Акройда - это фактически облеченная в такую необычную форму биография Уайльда); с нас достаточно того, что автор вторичного текста заимствует элементы стиля исходного произведения. Таких произведений не очень много, вероятно потому, что их создание требует от будущего автора огромной работы по изучению оригинала, вживания в материал. Случаи частичного совпадения понятийного ядра и элементов стиля гораздо более многочисленны, например:

первичный текст	вторичный текст	совпадение понятийного ядра	совпадение декоративных элементов
Т. Мэлори, «Смерть Артура»	Марк Твен, «Янки... при дворе короля Артура»	частичное («про рыцарей» + социальный памфлет)	частичное (старинный язык)
то же	Дж. Б. Кэбелл, «Юрген», гл. 10	небольшое («про рыцаря»)	небольшое (описание поединка)
романы Анны Рэдклиф	Джейн Остен, «Аббатство Нортенгер»	небольшое («про аббатство» + роман воспитания)	небольшое, кроме одного отрывка, где почти полное
Библия	Дж. Р. Р. Толкин, «Сильмариллион», гл. 1	минимальное («про сотворение мира»)	большое
то же	Дж. Б. Кэбелл, «Юрген», гл. 41	минимальное («про Небеса»)	частичное (полисиндетон и т.п.)

При этом важно помнить, что критерием перенесения ДЭ во вторичный текст совсем не обязательно служит их лингвопоэтическая значимость. Элементы декорации переносятся «по количеству», т.е., чем их больше, тем легче узнается во вторичном тексте оригинал, при этом в самом оригинале они могут быть совершенно нейтральными с точки зрения лингвопоэтики, а просто быть частотными и т.п. (см. далее на примере анализа «Янки... при дворе короля Артура»).

В отношении понятийно-эстетического ядра следует сказать, что оно не поддается переносу во вторичный текст по частям (т.к. это ядро - основа уникальности произведения: «то, про что написано, причем именно так и никак иначе»). Его можно перенести только целиком, в результате чего, как мы уже говорили, возникает фактически идентичное произведение. Т.е., если кто-то в наши дни напишет высоким языком роман про разбойников и старинные замки, получится не стилизация, а настоящий готический роман. Отрывок из романа Джейн Остен «Нортенгерское аббатство» читается как настоящий готический роман, потому что он полностью вписывается в этот жанр, и нам нужен более широкий контекст всей книги, чтобы понять, что на самом деле произведение не принадлежит к этому жанру. Таким образом, становится ясно, что все произведение целиком и отрывок из него могут по-разному соотносится как с ПЭЯ, так и со скользящими шкалами, выведенными нами ранее (для отрывка совпадение ПЯ и ДЭ будет полным, а для всего романа - частичным). Именно такое полное совпадение ставит под вопрос пародийность именно этого отрывка и дает некоторым исследователям (М. В. Вербицкая) основание относить его к так называемым «обратимым текстам», пародийность которого целиком зависит от его тембральной реализации (см. далее).

В отношении пародии следует помнить, что настоящей пародией является только такое произведение, которое избирает объектом насмешки именно оригинальный текст, а не пытается с помощью стилизации под него высмеять что-то другое. Поэтому, строго говоря, «Янки... при дворе» не является пародией, т.к. в нем объект насмешки - не сам роман Мэлори, а средневековые обычаи и т.д., а язык Мэлори служит лишь средством для этого (см. далее). Настоящей же пародией является, например, такой текст:

Once upon a midnight dreary, eerie, scary,
I was wary, I was weary, full of worry, thinking of my lost Lenore,
Of my cheery, airy, faery, fiery Dearie - (Nothing more). <...>

Then in stepped a stately raven, shaven like the bard of Avon,
yes, a rovin’ grievin’ Raven, seeking haven at my door.
Yes, that shaven, rovin’ Raven
had been movin’ (Get me Stephen)
for the warm and lovin’ haven of my stove an’ oven door -
Oven door and nothing more. [2]

Любой мало-мальски насчитанный человек сразу определит, что первичный текст этой пародии - «Ворон» Эдгара Аллана По. Совершенно ясно, что объект насмешки здесь - именно стиль поэта с его звукописью, внутренними рифмами и т.п. При этом автор данного вторичного текста, в отличие от Марк Твена, не решает с помощью этой стилизации никаких задач, кроме как поиронизировать над стилем По.

Напоследок нужно напомнить, что для нашего исследования не имеет значения, с какой целью автор вторичного текста подражает первичному тексту, поэтому пародия для нас - лишь подвид стилизации; мы не рассматриваем разницу между просто стилизацией и пародией, потому что для целей нашего исследования это несущественно.

Перевод и стилизация.

Начнем с того, что определим еще два термина. Чтобы не создавать путаницы, в разделах, касающихся перевода стилизованных английских произведений на русский язык, мы будем называть оригиналом стилизованный английский текст, а исходный (первичный) текст назовем пра-оригиналом .

Если теперь попробовать приложить все вышеизложенное к переводным текстам, то прежде всего следует отметить, что для изучения того, как соотносятся оригинал и перевод, нам не понадобится использовать понятие понятийного ядра, т.к. содержание перевода по определению идентично содержанию оригинала.

Что же касается стиля, то и в случае сопоставления оригинала и перевода нам придется оперировать скользящей шкалой, однако теперь мы будем иметь дело не с совпадением декоративных элементов, а скорее с их соответствием оригиналу (слово «совпадение» не совсем хорошо описывает ситуацию, возникающую при межъязыковом переводе). Таким образом, шкала будет выглядеть так:

перевод:

не соответствует оригиналу (неадекватный перевод)

^

слишком много ДЭ

^

соответствует полностью (адекватный перевод)

V

слишком мало ДЭ

V

не соответствует оригиналу (неадекватный перевод)

Со случаем превышения необходимого количества ДЭ мы имеем дело, например, в переводе повести Дж. Даррелла «Три билета до Эдвенчер», где переводчик, в попытке передать юмористический стиль оригинала, обильно уснастил текст шутками и каламбурами «собственного сочинения»[3]. Результатом этого явился текст, неадекватный оригиналу с точки зрения стиля.

Примером перевода, не вполне адекватного оригиналу из-за недобора ДЭ, может служить перевод «Янки... при дворе короля Артура». В принципе, текст Н. Чуковского соответствует оригиналу, но местами произошла явная потеря оригинальных ДЭ (см. далее).

Примером практически неадекватного перевода может служить перевод «Нортенгерского аббатства» И. Маршаком. Потери оригинальных ДЭ (притом часто лингвопоэтически нагруженных) настолько велики, что приводят к довольно сильному искажению текста (см. далее).

Адекватным переводом можно считать перевод «Романа в лесу», выполненный Е. Малыхиной. В нем соблюдено оригинальное соотношение ДЭ, отчего текст, как кажется, дает максимально адекватное представление об оригинале.

При этом важно учесть, что принцип «переноса по количеству» ДЭ действует и здесь. Для адекватного перевода необходимо перенести в него как те ДЭ, которые обладают лингвопоэтической значимостью, так и те, которые с этой точки зрения нейтральны, но без которых текст будет уже другим.

Соотношение оригинала с пра-оригиналом не очень важно для переводчика. Оно вступает в игру лишь тогда, когда существует перевод пра-оригинала на русский язык. В этом случае, если он кажется переводчику удачным, он может перенести часть ДЭ из него в свой текст, т.е., создать вторичную стилизацию, теперь уже на русском языке:

Примером такой ситуации может быть перевод любого стилизованного текста, основанного на имитации стиля Библии. Поскольку Библия существует по-русски и прекрасно известна русскому читателю, переводчик имеет полное право использовать этот текст как основу для собственной стилизации.

Однако, если перевода пра-оригинала не существует или переводчик считает, что он, по тем или иным причинам, не может быть использован как база для вторичной стилизации, тогда он вынужден будет опираться только на собственные творческие способности, и в этом случае соотношение оригинала и пра-оригинала будет иметь для него минимальное значение.

Таким образом, стилизованный перевод можно определить как поиск функционального эквивалента оригинальному тексту в другом языке с учетом содержащихся в нем (в тексте) декоративных и смысловых элементов, созданных в подражание другому произведению или группе произведений, причем в стилизованном переводе данные имитационные элементы, обладая безусловно декоративным характером, должны сохранить ту функциональную нагрузку, которой они обладают в оригинале (стилизованном тексте).