В цели настоящей работы не входил исчерпывающий лингвостилистический анализ Библии короля Иакова, тем более, что существуют многочисленные работы на эту тему [1]. Мы рассмотрим только те черты стиля Библии, которые важны для анализа стилизации, основанной на этом стиле.

Текст Библии короля Иакова появился в XVII в. Это не был первый перевод Библии на английский язык. Еще в 1380-1384 был создан перевод Джона Уиклифа (John Wycliffe), считавшего, что Библия должна регулировать всю жизнь человека, а следовательно - быть доступна любому, в т.ч. и мирянину. Из этого постулата вытекал и его подход к переводу: переводить нужно смысл текста, а не букву, перелагая его на понятный простому человеку язык. Взгляды Уиклифа были осуждены, но его переводы продолжали публиковать. Следующий известный перевод Библии на английский язык был сделан Уильямом Тиндейлом (William Tyndale) в 1525 г. Он тоже хотел сделать текст Писания доступным для простых людей. Несмотря на то, что перевод Тиндейла также был предан осуждению, за ним последовали еще несколько английских переводов: Библия Кавердейла (1535), Большая Библия (1539), Женевская Библия (1560) и др. В 1604 г. король Иаков, в ответ на обращение ученых богословов, принял решение о создании нового перевода. Этим занялись 54 человека, организованных в шесть групп, каждая из которых отвечала за свой фрагмент Библии. Ученые должны были обсуждать свои переводы все вместе и таким образом добиваться наилучшего варианта. Они опирались не только на оригинал, но и на предыдущие переводы Библии на английский язык. Результатом явился текст, впервые опубликованный в 1611 г. Благодаря тому, что переводчики опирались и на ранние английские переводы, этот текст оказался настолько созвучен духу языка, что стал для бесчисленных поколений англичан единственно возможным вариантом Писания и одним из самых важных произведений английской литературы; парадоксальным образом, ни один из многочисленных переводов на современный английский язык не добился такой популярности, как Библия короля Иакова. При этом нужно учитывать, что этот текст был архаичным уже для тех, кто его писал: переводчики сознательно сохраняли в тексте элементы ранних переводов (архаичные морфологические формы и т.п.) [2].

Рассмотрим для примера три отрывка из Библии короля Иакова: два из Ветхого Завета и один - из Нового.

В первом речь идет о сотворении мира (Бытие 1:1-5):

In the beginning God created the heaven and the earth. And the earth was without form, and void; and darkness was upon the face of the deep, and the spirit of God moved upon the face of the waters. And God said: Let there be light: and there was light. And God saw the light, that it was good: and God divided the light from the darkness. And God called the light Day, and the darkness he called Night. And the evening and the morning were the first day. [3]

Во втором - о грехопадении (Бытие 3:9-14):

And the Lord God called unto Adam, and said unto him, Where art thou? And he said, I heard thy voice in the garden, and I was afraid, because I was naked; and I hid myself. And he said, who told thee that thou wast naked? Hast thou eaten of the tree, whereof I commanded thee that thou shouldest not eat? And the man said, The woman whom thou gavest to be with me, she gave me of the tree, and I did eat. And the Lord God said unto the woman, What is this that thou hast done? And the woman said, The serpent beguiled me, and I did eat. And the Lord God said unto the serpent, Because thou hast done this, thou art cursed above all cattle, and above every beast of the field; upon thy belly shalt thou go, and dust shalt thou eat all the days of thy life... [4]

В третьем - о встрече Девы Марии и Елизаветы, матери Иоанна Предтечи (Лк. 1:39-47):

Then Mary arose in those days, and went into the hill country with haste, into a city of Judah; and entered into the house of Zacharias, and saluted Elisabeth. And it came to pass, that, when Elisabeth heard the salutation of Mary, the babe leaped in her womb; and Elisabeth was filled with the Holy ghost: and she spake out with a loud voice, and said, Blessed art thou among women, and blessed is the fruit of thy womb. And whence is this to me, that the mother of my Lord should come to me? <...> And Mary said, My soul doth magnify the Lord, and my spirit hath rejoiced in God my Saviour... [5]

Можно выделить несколько черт, делающих этот стиль ярким и легко узнаваемым для любого англоязычного читателя (или слушателя). Во-первых, стоить отметить его исключительную легкость для устного чтения: ведь этот текст создавался именно для того, чтобы его читали вслух в церквях. Поэтому он ритмичен, в нем нет тяжелых для произнесения нагромождений звуков, сверхдлинных предложений - наоборот, очень много пауз, чтобы произносящий этот текст мог перевести дух.

Во-вторых, современному читателю сразу бросается в глаза архаичная грамматика: личные (art, hath, shouldest, gavest) и временные (did eat, spake) формы глаголов, местоимения (thou, thee, thy).

Также к отличительным чертам библейского стиля можно отнести синонимические повторы слов или целых словосочетаний (she spake out... and said; My soul doth magnify the Lord, and my spirit hath rejoiced in God my Saviour) и синтаксический параллелизм (And God called the light Day, and the darkness he called Night; Thou art cursed above all cattle, and above every beast of the field; upon thy belly shalt thou go, and dust shalt thou eat), а также многосоюзие - повторение союза and в начале каждого предложения (Then Mary arose in those days, and went into the hill country with haste, into a city of Judah; and entered into the house of Zacharias, and saluted Elisabeth. and it came to pass, that, when Elisabeth heard the salutation of Mary, the babe leaped in her womb; and Elisabeth was filled with the Holy ghost: and she spake out with a loud voice, and said). В результате снижается темп повествования и создается торжественность и значительность. При этом стоит заметить, что во всех трех отрывках мы находим только один пример синтаксической инверсии, да и тот скорее обусловлен требованиями грамматики: «upon thy belly shalt thou go, and dust shalt thou eat all the days of thy life». Стоит также отметить использование в Библии короля Иакова клишированных оборотов, таких, как встречающееся в последнем отрывке «it came to pass».

Итак, среди «декоративных» стилистических приемов, которыми характеризуется текст Библии короля Иакова, мы выделили:

· особый ритмо-синтаксический строй текста, делающий его легким для чтения вслух и, соответственно, для восприятия;
· синтаксический и семантический параллелизм;
· весьма ограниченное использование инверсии;
· архаичные грамматические формы.

При этом нужно помнить, что Библия короля Иакова - это не только священный текст, но и литературно-историческое явление. Это самый выдающийся пример английского эпоса, оказавший влияние на всю последующую историю развития английской словесности.

2. Стилизованный текст 1: «Сильмариллион» Дж. Р. Р. Толкина

В качестве примеров стилизованных текстов мы будем исследовать отрывки из эпоса Дж. Р. Р. Толкина «Сильмариллион» и два стихотворения в прозе Оскара Уайльда.

Итак, «Сильмариллион» был создан в двадцатые годы прошлого века. Замысел Толкина, профессора филологии и знатока нескольких древних языков, состоял в том, чтобы объединить вместе традиции нескольких европейских мифологий - кельтской, скандинавской, даже финской - и создать некий прекрасный эпос, «чтобы у нас в Англии было что-нибудь в этом роде». Однако, создавая свою мифологию, Толкин прибегает к библейскому стилю - видимо, именно такой стиль наиболее подходит для описания космических событий: создания нового мира, его обитателей и т.п. Рассмотрим сначала отрывок из первой главы.

There was Eru, the one, who in Arda is called Iluvatar; and he made first the Ainur, the Holy Ones, that were the offspring of his thoughts, and they were with him before aught else was made. And he spoke to them, propounding to them themes of music; and they sang before him, and he was glad. But for a long while they sang only each alone, or but few together, while the rest hearkened; for each comprehended only that part of the mind of Iluvatar from which he came, and in the understanding of their brethren they grew but slowly. Yet ever as they listened they came to deeper understanding, and increased in unison and harmony [7]

. Как мы видим, частично приметы библейского стиля в этом тексте воспроизведены. Он так же легок для чтения вслух (хотя Толкин, скорее всего, и не ставил перед собой такой задачи), в нем так же часто встречается анафорический повтор союза «and». Однако, мы не видим здесь синонимических повторов отдельных слов или целых предложений. Вероятно, это связано с тем, что такие повторы - это примета восточного стиля, а Толкин все же пишет западный эпос. Зато, вероятно для того, чтобы компенсировать связанную с этим некоторую потерю торжественности, Толкин использует много архаичной и книжной лексики: offspring, aught else, propounding, hearkened, comprehended, brethren, а также собственно библеизмы, в этом случае - increased in. Также, как в следующем отрывке, он прибегает и к архаичным грамматическим формам:

Then Iluvatar spoke, and he said: ‘Mighty are the Ainur, and the mightiest among them is Melkor; but that he may know, and all the Ainur, that I am Iluvatar, those things that ye have sung, I will show them forth, that ye may see what ye have done.’[8]

В этом отрывке мы находим синонимический повтор (Iluvatar spoke, and he said), пример инверсии (Mighty are the Ainur, and the mightiest among them is Melkor), одно книжное слово (forth) и устаревшую форму местоимения (ye).

Третий отрывок повествует о создании гномов:

Then Aule took up a great hammer to smite the Dwarves; and he wept. But Iluvatar had compassion upon Aule and his desire, because of his humility; and the Dwarves shrank from the hammer and were afraid, and they bowed their heads and begged for mercy. And the voice of Iluvatar said to Aule: ‘Thy offer I accepted even as it was made. Dost thou not see that these beings have now a life of their own, and speak with their own voices. Else they would not have flinched from thy blow, nor from any command of thy will.’ Then Aule cast down his hammer and was glad, and he gave thanks to Iluvatar, saying: ‘May Eru bless my work and amend it!’ [9]

Здесь мы видим и уже виденный нами анафорический повтор союза, и архаичные формы местоимений (thou, thy) и глагола (dost), и даже примеры, хотя и не очень яркие, синонимического повтора целых предложений (these beings have now a life of their own, and speak with their own voices. Else they would not have flinched from thy blow, nor from any command of thy will), а также одну фразу, которая очень часто встречается в тексте Библии (he gave thanks... saying). Характерен для Библии также и ритмический рисунок первого предложения, где короткая финальная синтагма как бы обобщает смысл всего высказывания: «Then Aule took up a great hammer to smite the Dwarves; and he wept».

Все эти элементы вместе создают торжественный, приподнятый стиль, который, как мы уже говорили, наиболее пригоден для описания эпических событий космического масштаба. Итак, как мы видели, Толкин прибегает к таким приемам библейского стиля, как:

· многосоюзие;
· использование архаичных морфологических форм;
· инверсия;
· синтаксический и семантический параллелизм.

Как мы видим, Толкин модифицирует библейский стиль для своих целей, он не использует все его элементы. Скорее всего, это связано с тем, что он стремится создать не библейскую стилизацию ради ее самой, а своего рода новый европейский эпос, и отбирает, соответственно, только те черты библейского стиля, которые не имеют регионально-исторической окрашенности.

Стилизованные тексты 2: Два стихотворения в прозе Оскара Уайльда

Оскар Уайльд (1854-1900) вошел в историю мировой литературы как истинный мастер стиля, непререкаемый авторитет в этой области. Ему удалось создать свою собственную, неповторимую манеру письма. При этом ему не чужда была и стилизация: нашим следующим примером будут два его стихотворения в прозе, созданные в подражание стилю Библии.

Рассмотрим сначала стихотворение в прозе под названием «Художник» (The Artist). Поскольку оно небольшое, приведу него целиком:

One evening there came into his soul the desire to fashion an image of ‘The Pleasure that Abideth for a Moment’. And he went forth into the world to look for bronze. For he could think only in bronze.
But all the bronze of the whole world had disappeared, nor anywhere in the whole world was there any bronze to be found, save only the bronze of the image of ‘The Sorrow that Endureth for Ever’. Now this image he had himself, and with his own hands, fashioned, and had set it on the tomb of the one thing he had loved in life. On the tomb of the dead thing he had most loved had he set this image of his own fashioning, that it might serve as a sign of the love of man that dieth not, and a symbol of the sorrow of man that endureth for ever. And in the whole world there was no other bronze save the bronze of this image.
And he took the image he had fashioned, and set it in a great furnace, and gave it to the fire. And out of the bronze of the image of ‘The Sorrow that Endureth for Ever’ he fashioned an image of ‘The Pleasure that Abideth for a Moment’ [10]

. Мы видим, что этот текст гораздо больше похож на библейский, чем тексты Толкина. Здесь можно наблюдать и многосоюзие (And he took the image he had fashioned, and set it in a great furnace, and gave it to the fire), и синонимические повторы (But all the bronze of the whole world had disappeared, nor anywhere in the whole world was there any bronze to be found), причем не только простые, но и закольцованные, «рамочные» (Now this image he had himself, and with his own hands, fashioned, and had set it on the tomb of the one thing he had loved in life. On the tomb of the dead thing he had most loved had he set this image of his own fashioning). Мы находим также и книжную лексику, в данном случае - еще и оформленную устаревшими морфологическими элементами (endureth, abideth), а также другие глаголы в этой форме (dieth not). Мне кажется, такое широкое использование библейских приемов обусловлено тем, что Уайльд, в отличие от Толкина, стремился создать именно стилизацию под Библию. Во-первых, его, как провозвестника эстетизма, завораживал язык Библии - образный, выразительный, по-восточному красочный. Во-вторых, сильная библейская ассоциация, возникающая в сознании читателя с первых же предложений, является в данном случае частью авторского замысла, реализуя яркий контраст с понятийным содержанием текста: язык, которым были даны Заповеди и другие нравственные законы, используется здесь для рассказа о поступке, безнравственном с точки зрения обывателя. Идея же, лежащая в основе этой притчи, состоит в том, что искусство не нравственно по своей сути, и для него имеет значение лишь Красота творения [11].

Обратимся теперь ко второму примеру - отрывку из стихотворения в прозе под названием «Чертог Суда» (The House of Judgement):

And there was silence in the House of Judgement, and the Man came naked before God.
And God opened the Book of the Life of the Man.
And God said to the Man, 'Thy life hath been evil, and thou hast shown cruelty to those who were in need of succour, and to those who lacked help thou hast been bitter and hard of heart. The poor called to thee and thou didst not hearken, and thine ears were closed to the cry of My afflicted. The inheritance of the fatherless thou didst take unto thyself, and thou didst send the foxes into the vineyard of thy neighbour's field. Thou didst take the bread of the children and give it to the dogs to eat, and My lepers who lived in the marshes, and were at peace and praised Me, thou didst drive forth on to the highways, and on Mine earth out of which I made thee thou didst spill innocent blood.'
And the Man made answer and said, 'Even so did I.'[12]

Этот текст еще в большей степени, чем предыдущий, обнаруживает присутствие элементов библейского стиля. Здесь и многосоюзие (And there was silence in the House of Judgement, and the Man came naked before God. And God opened the Book of the Life of the Man), и устаревшие грамматические формы (thy, hath, hast и пр.), и архаичная или книжная лексика (succour, hearken, afflicted, made answer и пр.), и синонимические повторы (The poor called to thee and thou didst not hearken, and thine ears were closed to the cry of My afflicted). Есть даже две библейских аллюзии в чистом виде: thou didst send the foxes into the vineyard of thy neighbour's field (ср. Песнь Песней 2:15: Take us the foxes, the little foxes, that spoil the vines) и Thou didst take the bread of the children and give it to the dogs to eat (ср. Мф. 15:27: But he answered and said, It is not meet to take the children's bread, and cast it to dogs).

В отличие от предыдущего текста, в этом случае (по крайней мере, в рамках именно этого отрывка) стиль и содержание текста не вступают в конфликт: Бог обличает грехи человека тем же языком, которым говорили древние пророки и учителя нравственности.

Таким образом, для художественно оформленного рассуждения на темы нравственности, как кажется, наиболее подходит библейский стиль - произведения, написанные в подражание ему, становятся похожи не просто на стихотворения в прозе, а на притчи.

* * * *

Итак, мы видели, что для создания своих стилизаций Оскар Уайльд прибегает к следующим приемам, ранее выделенным нами как приметы библейского стиля:

· многосоюзие;
· использование архаичных морфологических форм;
· архаичная лексика;
· очень широкое использование синтаксических и семантических повторов.

При этом мы пришли к выводу, что библейские стилизации Уайльда гораздо более близки к оригиналу, чем тексты Толкина, написанные в этом же ключе, и объяснили это тем, что перед художниками стояли разные задачи. Толкин и не стремился к полному воспроизведению библейского стиля, ограничиваясь перенесением в свои тексты лишь тех его элементов, которые были нужны ему для создания общей «эпической» атмосферы. Уайльд же постарался сохранить в своих стихотворениях в прозе максимум примет библейского стиля: с одной стороны, его интересовала именно игра со стилем; с другой - именно такой стиль наиболее подходит для рассуждения о нравственных проблемах в рамках произведения художественной литературы.

3. Русский вариант исходного текста: Синодальный перевод Библии

Обратимся теперь к русскому варианту того же текста. В данном случае, конечно, мы имеем дело не с переводом английского текста, а с русским его вариантом; точнее, и английский, и русский тексты являются, в конечном счете, переводами одного и того же исходного текста. Таким образом, в этом случае не приходится говорить об адекватности перевода или соответствии русского текста английскому: имеет смысл сравнить их как самостоятельные произведения.

В качестве русского варианта Библии я буду использовать в данной работе Синодальный перевод на русский язык, а не церковнославянский текст. Связано это с тем, что, как мне кажется, если перед русским переводчиком стоит задача создать текст в библейском духе на современном русском языке, он скорее прибегнет именно к русской, а не к церковнославянской Библии для выполнения этой задачи.

История Синодального перевода начинается в 1815 г., когда император Александр I решил, что пришла пора издать Библию на понятном для простого народа языке, а не на церковнославянском, как делалось ранее. Несмотря на укрепившееся за этим переводом название, он был создан не Священным Синодом, а - с его санкции - Российским Библейским обществом, под руководством митрополита Московского Филарета, который так определял стилистические задачи, стоявшие перед переводчиками: «Тщательно наблюдать должно дух речи, дабы разговор перелагать слогом разговорным, повествование повествовательным и так далее...» К 1820 г. был закончен перевод Нового Завета, после чего в результате политических интриг перевод Библии на русский язык был приостановлен и возобновлен только в 1856 г. Полностью издание перевода всех книг Ветхого и Нового Заветов закончилось в 1875 г. [13]

Итак, приведу те же отрывки из Ветхого и Нового Заветов в версии русского Синодального перевода:

В начале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною; и Дух Божий носился над водою. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. И был вечер, и было утро: день один. (Бытие 1:1-5)[14]

И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему: где ты? Он сказал: голос твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся. И сказал: кто сказал тебе, что ты наг? не ел ли ты от дерева, с которого Я запретил тебе есть? Адам сказал: жена, которую Ты мне дал, она дала мне от дерева, и я ел. И сказал Господь Бог жене: что это ты сделала? Жена сказала: змей обольстил меня, и я ела. И сказал Господь Бог змею: за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве своем, и будешь есть прах во все дни жизни своей. (Бытие 3:9-14) [15]

Вставши же Мария во дни сии, с поспешностью пошла в нагорную страну, в город Иудин, и вошла в дом Захарии, и приветствовала Елисавету. Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святого Духа, и воскликнула громким голосом, и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего к мне? <...> И сказала Мария: величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем... (Лк. 1:39-47) [16]

Как мы видим, стилистические черты русского текста Библии очень похожи на выделенные нами черты текста английского. Он также легок для произнесения, дробится на удобные отрезки, между которыми можно перевести дух.

Мы также встречаем и синтаксические особенности, названные нами ранее в связи с Библией короля Иакова: и синонимические повторы слов или словосочетаний («И воззвал Господь Бог к Адаму, и сказал ему», «благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева твоего!», «величит душа Моя Господа, и возрадовался дух Мой о Боге, Спасителе Моем»), и синтаксический параллелизм, хотя и не так ярко выраженный («проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми; ты будешь ходить на чреве своем, и будешь есть прах во все дни жизни своей»), и многосоюзие («И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И увидел Бог свет, что он хорош; и отделил Бог свет от тьмы. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью»). Также необходимо выделить широкое использование инверсии («и сказал Бог», «проклят ты», «пред зверями полевыми» «во чреве ее», «Матерь Господа моего», «дух Мой»).

Что же касается архаичности текста, то с точки зрения грамматики Синодальный перевод полностью современен, и архаичность ему придают только средства лексического уровня - устаревшая и книжная лексика («чрево», «пред», «прах», «сии», «матерь»).

При этом нельзя сказать, что русский текст Библии производит впечатление менее торжественного, чем английский. Вероятно, можно сделать вывод, что русскому тексту торжественность в немалой степени придает, наряду с другими элементами, именно инверсия. Она сразу задает некую возвышенную «рамку», в которой все остальные элементы, такие, как книжная лексика, многосоюзие и т.п. становятся еще более выразительными.

* * * *

Итак, текст Синодального перевода похож на текст Библии короля Иакова в том, что касается использования различных синтаксических приемов и пригодности для чтения вслух. При этом, будучи создан гораздо позднее Библии короля Иакова, Синодальный перевод не является с точки зрения современного читателя столь же архаичным, и для того, чтобы сделать повествование торжественным, используются средства из области лексики, а также гораздо более широкое, чем в английском тексте, использование инверсии.

4. Перевод стилизованного текста 1

Обратимся теперь к переводам стилизованных текстов. Сначала рассмотрим, что делает переводчик - Н. Эстель - для передачи библейского стиля в «Сильмариллионе», перевод которого на русский был издан в 1992 г.

Логично предположить, что для передачи английской библейской стилизации переводчик будет создавать русскую библейскую стилизацию, ориентированную, скорее всего, на самый распространенный русский перевод Библии - Синодальный перевод. Именно так и поступает Н. Эстель. Вот как выглядит в русском переводе начало первой главы:

Был Эру, Единый, что в Арде зовется Илуватар; и первыми создал он Айнуров, Священных, что были плодом его дум; и они были с ним прежде, чем было создано что-либо другое. И он говорил с ними, предлагая им музыкальные темы; и они пели перед ним, и он радовался. Но долгов время каждый из них пел отдельно или по двое-трое вместе, а прочие внимали: ибо каждый понимал лишь ту часть разума Илуватара, из коей вышел; и плохо понимали они своих собратьев. Однако, внимая, они начинали понимать друг друга более глубоко, и их единство и гармония росли [17]

. Как мы видим, переводчику удалось сохранить торжественную интонацию и ритмику текста. Сохранены и выделенные нами в тексте Толкина стилистические приемы, восходящие к Библии: многосоюзие («И он говорил с ними, предлагая им музыкальные темы; и они пели перед ним, и он радовался») и архаичная лексика («внимали», «ибо», «из коей», «что» вместо «который»). Переводчик прибегает также к инверсии, которую, как мы видели ранее, Толкин, вслед за Библией короля Иакова, использует не очень широко, а Синодальный перевод - в изобилии («плохо понимали они...»). При этом в переводе встречаются слова, несколько не вписывающиеся в русский библейский стиль, напр., «музыкальные темы», «единство и гармония» - они кажутся в этом контексте слишком современными. Однако, как мы выяснили ранее, Толкин не ставил перед собой задачи создать текст, полностью повторяющий библейский с точки зрения стиля, и потому «небиблейские» слова и выражения, в принципе, не противоречат его замыслу, хотя несколько нарушают впечатление, производимое этим отрывком на русского читателя.

Стоит, однако, помнить, что язык английской Библии отличается от современного по большему количеству параметров, чем язык Синодального перевода - от современного русского языка, и поэтому переводчик в данном случае более ограничен в выборе художественных средств, чем автор. Т.е., если Толкин мог использовать несколько «небиблейский» образ «музыкальных тем» (themes of music) и оформить его, скажем, архаичным (=библейским) синтаксисом и морфологией, отчего эти слова теряли свою современность и сливались с общим архаичным фоном повествования, то русский переводчик лишен такой возможности (поскольку грамматика Синодального перевода не отличается от современной, а «архаичность» синтаксиса в основном сводится к инверсии) и вынужден сохранить современный образ в современном звучании.

Однако такие случаи в «Сильмариллионе» не так часты, и, например, следующий отрывок с точки зрения стиля переведен совершенно адекватно:

И молвил тогда Илуватар:
- Могучи Айнуры, и самый могучий из них - Мелькор; но должно знать ему - и всем Айнурам - что я есмь Илуватар. То, о чем вы пели, я покажу вам, чтобы знали вы, что сделали... [18]

Если сравнивать этот отрывок с оригиналом, мы увидим, что распределение библейских приемов в переводе отличается от оригинального. Например, синонимический повтор (Iluvatar spoke, and he said) заменен инверсией («И молвил тогда Илуватар»); сам пример инверсии сохранен без изменений (Mighty are the Ainur, and the mightiest among them is Melkor = «Могучи Айнуры, и самый могучий из них - Мелькор»). Книжное слово в оригинале переведено нейтральным (show forth = «покажу»), но зато введено другое в другом месте («должно»). То же самое с архаичной грамматической формой: вместо «ye» мы имеем здесь «я есмь». Таким образом, переводчику удалось сохранить количество библейских элементов, и, хотя изменилось их распределение по тексту, впечатление, производимое этим отрывком на читателя, вполне соответствует оригинальному.

Третий отрывок также переведен с соблюдением требований русскоязычной библейской стилизации:

И Ауле схватил огромный молот, чтобы разбить гномов, и он плакал. Но Илуватар увидел смирение Ауле и сжалился над ним; и гномы испугались и увернулись от молота; и склонив головы, взмолились о милосердии. Тогда голос Илуватара молвил Ауле:
- Дар твой я принял в тот миг, когда он был мне предложен. Разве не видишь ты, что создания эти живут теперь собственной жизнью и говорят собственными голосами? Иначе они не уклонились бы от твоего удара.
Тогда Ауле отбросил молот и возрадовался, и возблагодарил Илуватара, говоря:
- Да благословит Эру мой труд и примет его! [19]

Мы видим, что здесь сохранены и характерный для Библии (как английской, так и русской) ритмический рисунок предложения («И Ауле схватил огромный молот, чтобы разбить гномов, и он плакал»), и многосоюзие, и синонимический повтор («создания эти живут теперь собственной жизнью и говорят собственными голосами»). Снова мы встречаем более широкое, чем в оригинале, использование инверсии для придания тексту архаичности и торжественности в отсутствие приемов из области морфологии («дар твой», «не видишь ты», «создания эти») - как мы помним, в оригинале в этом отрывке нет ни одного примера инверсии, зато есть архаичные формы глаголов и местоимений. Использована также книжная лексика («молвил», «возблагодарил»). Переводчик сохранил также и фразу, часто встречающуюся в Библии: «возблагодарил..., говоря».

Правда, почему-то потерялась часть предложения (Else they would not have flinched from thy blow, nor from any command of thy will = «Иначе они не уклонились бы от твоего удара»). Принимая во внимание вполне адекватный перевод всего остального отрывка, а также время издания книги - 1992 г., т.е. тот период, когда, как мы все помним, наблюдался сильный упадок книгоиздательства вообще и редакторской работы в частности - вероятно, эту потерю приходится приписать скорее невнимательности, чем неумению перевести это предложение.

Итак, подводя итог, можно сказать, что перевод Н. Эстель вполне адекватен. Основываясь на приемах, перенесенных из русского варианта пра-оригинала (Синодального перевода Священного писания), она сумела правильно передать возвышенный стиль оригинального произведения, основанный на приемах, заимствованных из Библии короля Иакова. Переводчик использовал такие приметы библейского стиля, как:

· многосоюзие;
· книжная лексика;
· синонимические повторы;
· характерные библейские обороты;
· инверсия.

Не имея возможности использовать устаревшие грамматические формы, переводчик умело компенсировал эти потери, в основном вводя в текст дополнительные примеры инверсии, которая, как мы видели ранее, является для русского читателя одним из основополагающих признаков библейского стиля. При этом местами наблюдаются некоторые нарушения стилистического единства текста из-за появления в нем слов и образов, кажущихся в этом контексте слишком современными и не оформленных, как в оригинале, архаичной грамматикой или синтаксическими оборотами; но это, как мы видели, вызвано скорее объективными характеристиками Синодального перевода, который не предоставляет переводчику достаточно возможностей для архаичного оформления таких элементов, нежели некомпетентностью самого переводчика. При этом, как мы выяснили при исследовании стиля оригинала, полное сохранение всех особенностей библейского стиля нехарактерно и для него, поэтому такое местами «осовремененное» звучание перевода, хоть и нарушает слегка впечатление, складывающееся у читателя, не искажает самой сущности текста.

Таким образом, несмотря на эти небольшие несоответствия, перевод Н. Эстель вполне можно признать функционально адекватным оригинальному тексту «Сильмариллиона».

Перевод стилизованных текстов 2

Перевод стихотворений в прозе Оскара Уайльда, который мы будем рассматривать в этой части работы, был выполнен Ф. Сологубом, который, как известно, и сам был одним из наиболее знаменитых писателей своего времени. Обратимся сначала к его переводу стихотворения в прозе «Художник»:

Был вечер, и вот в душу его желание вошло создать изображение «Радости, пребывающей одно мгновение». И он в мир пошел присмотреть бронзу. Только о бронзе мог он думать.
Но вся бронза во всем мире исчезла, и вот во всем мире не было литейной бронзы, кроме только бронзы в изваянии «Печали, длящейся вовеки».
Это же изваяние он сам, своими руками создал и оставил его на могиле той, кого он любил. На могиле усопшей, которую любил он больше всех, поставил он это изваяние своей работы, чтобы оно служило знаком любви, которая не умирает, и символом печали, которая длится вовеки. И вот во всем мире не было иной бронзы, кроме бронзы этого изваяния.
И взял он изваяние, которое он создал, и ввергнул его в большую печь, и пламени предал его.
И вот из бронзы в изваянии «Печали, длящейся вовеки», он создал изваяние «Радости, пребывающей одно мгновение». [20]

Как мы видим, для перевода библейской стилизации Ф. Сологуб также прибегает к созданию вторичной стилизации на основе русского варианта пра-оригинала - Синодального перевода. Из выделенных нами ранее примет библейского стиля, которые переносит в свой текст Оскар Уайльд, в переводе сохранены и многосоюзие («И взял он изваяние, которое он создал, и ввергнул его в большую печь, и пламени предал его»), и синонимические повторы («Но вся бронза во всем мире исчезла, и вот во всем мире не было литейной бронзы...»), и книжную лексику («изваяние», «усопшая», «ввергнул»). Также, как и в случае с русским переводом «Сильмариллиона», мы видим, что для создания повествования, похожего на библейский текст, переводчик вводит в свой текст большое количество примеров инверсии, которых не было в оригинале, напр.: «в душу его желание вошло», «взял он», «пламени предал» (как мы помним, именно инверсия создает возвышенный, торжественный тон в Синодальном переводе Библии). Также мы встречам библейский оборот «И вот...», характерный для текста Синодального перевода. При этом мы не находим в тексте примеров архаичной грамматики, кроме слова «ввергнул» в устаревшей форме прошедшего времени. То есть, как и в случае с «Сильмариллионом», мы можем наблюдать некоторое перераспределение декоративных элементов, которое в целом воспроизводит тот их баланс, который мы находим в оригинальном тексте.

То же самое можно наблюдать и во втором отрывке из стихотворения в прозе под названием «Чертог Суда»:

И вот было молчание в Чертоге Суда, и Человек наг предстал пред Богом.
И Бог открыл Книгу Жизни этого Человека.
И Бог сказал Человеку:
- Твоя жизнь лежала во зле, и ты был жестоким к тому, кто нуждался в помощи, и к беззащитным был ты жестокосерден и груб. Бедные приходили к тебе, и ты им не внимал, и твои уши были закрыты к воплям Моих опечаленных. Наследие сирот брал ты себе, и ты впускал лисиц в виноградник ближнего твоего. Ты отнимал хлеб от детей и бросал его псам, и Моих прокаженных, которые жили в болотах, и пребывали в мире, и славили Меня, ты на дороги гнал, и на землю Мою, из которой Я создал тебя, проливал ты кровь.
И Человек, отвечая, сказал:
- Все это я делал. [21]

Мы снова видим примеры многосоюзия («И вот было молчание в Чертоге Суда, и Человек наг предстал пред Богом. И Бог открыл Книгу Жизни этого Человека»), синонимических повторов («Бедные приходили к тебе, и ты им не внимал, и твои уши были закрыты к воплям Моих опечаленных»), книжной лексики («жестокосерден», «внимал», «пребывали»). В этом отрывке мы находим также устаревшее сочетание существительного с предлогом («отнимал от детей»), а также, как и в предыдущем случае, отсутствие иных элементов архаичной грамматики и использование для компенсации этого отсутствующей в оригинале инверсии («был ты жестокосерден», «ближнего твоего», «проливал ты кровь»). Мы снова встречаем библейский оборот, заимствованный из Синодального перевода («отвечая, сказал»). Библейские аллюзии были переведены соответственно «Ты впускал лисиц в виноградник ближнего твоего» (ср. Песнь Песней, 2:15: «Ловите нам лисиц, лисенят, которые портят виноградники наши в цвете») и «Ты отнимал хлеб от детей и бросал его псам» (ср. Мф. 15:26: «Он же сказал в ответ: нехорошо взять хлеб у детей и бросить псам»). Таким образом, в обоих случаях Ф. Сологуб пользуется для перевода библейской стилизации одним и тем же набором приемов, а именно:

· многосоюзие;
· синонимические повторы;
· архаичная лексика, иногда грамматика и синтаксис;
· характерные библейские обороты;
· инверсия.

Использование этих приемов позволило переводчику создать русский текст, полностью функционально адекватный оригинальному и как нельзя лучше передающий уникальный стиль Оскара Уайльда.

* * * *

Таким образом, оба русских переводчика - Н. Эстель и Ф. Сологуб - при переводе библейской стилизации пошли одним и тем же путем. Основываясь на тексте русского Синодального перевода Библии, они создали свои, вторичные стилизации с использованием характерных черт этого текста, которые делают его стиль легко узнаваемым для русского читателя (напр., инверсия, книжная лексика и пр.). При этом инверсия появлялась в переводных текстах гораздо чаще, чем в оригинальных. Как мы видели, это связано, в основном, с тем, что именно инверсия придает особую торжественность русскому тексту Библии и является, пожалуй, самой яркой его характеристикой для современного русского читателя, а также с тем, что, не имея возможности переводить архаичные грамматические формы английского языка такими же архаичными формами русского, переводчики были вынуждены прибегнуть к приему компенсации и придать своим текстам налет старины именно с помощью широкого использования инверсии.

[1] см., напр., Конурбаев, М. Э. Библия короля Иакова в лингвопоэтическом освещении. - М.: МГУ, 1998; Липгарт, А. А. Лингвопоэтическое сопоставление: теория и метод. - М.: Московский лицей, 1994, и мн. др.

[2] Ср. Bassnett-McGuire, S. Op. cit., с. 46-49; Steiner, G. Op. cit., с. 366-367; http://www.av1611.org/kjv/kjvhist.html

[3] The Holy Bible. Authorized King James Version. - This typesetting © 1987 by International Bible Society, с. 1

[4] Там же, с. 3

[5] Там же, с. 749-750

[6] ср. В. Муравьев. Предыстория - в кн.: Дж. Р. Р. Толкиен. Хранители - М.: Радуга, 1991, с. 13-14

[7] The Silmarillion, by J. R. R. Tolkien. - Grafton, London, 1992, с. 15

[8] Там же, с. 17

[9] Там же, с. 50

[10] Fairy tales and poems in prose, by Oscar Wilde. - Boni and Liveright, Inc. Publishers, NY, с. 199

[11] ср. в предисловии к «Портрету Дориана Грея»: «There is no such thing as a moral or an immoral book. Books are well written, or badly written. That is all».

[12] Там же, с. 203

[13] ср. http://sbible.boom.ru/qb012.htm

[14] Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. В русском переводе с параллельными местами. Перепечатано с Синодального издания. Издание Всесоюзного совета евангельских христиан-баптистов. Москва, 1968, с. 1

[15] Там же, с. 3

[16] Там же, с. 62

[17] Дж. Р. Р. Толкин. Сильмариллион. Эпос нолдоров./Пер. с англ. - М.: Гиль Эстель, 1992, с. 3

[18] Там же, с. 5

[19] Там же, с. 31

[20] Уайльд, Оскар. Избранные произведения. В 2 т. Т.2: Пер. с англ. - М.: Республика, 1993, с. 66

[21] Там же, с. 69